Ходоки

Нас называют Ходоками. Всегда смешило это слово, но оно быстро пристало. Не без подачи Шаманов, конечно. Им было нужно как-то назвать нас, ограничить от себя, а это слово логично отражает то, что мы делаем не так, как они: мы ходим на Изнанку когда захотим, не утруждая себя пить какие-то смеси, или погружаться в сон. И мы те, кто не боится той стороны, потому что именно мы держим ее под контролем.
Нас мало, катастрофически, если понимать, что на сотню человек приходится всего лишь один Ходок. Раньше было проще: на Изнанку попадали лишь мы, да Шаманы. Иногда лишь кто-то из людей случайно «прыгал» на эту сторону, но это была редкость. Конечно, мы помогали вернуться. Достаточно лишь вызвать в его памяти место, где он уснул, и несильно толкнуть в грудь. Одним можно сказать «возвращайся домой», с другими сложнее, но редко это затягивается надолго. Некоторые из нас могут легко стукнуть по лбу, подуть в висок, дернуть за руку. Развлекаются как могут. Шаманы тоже на это способны, хотя им сделать это сложнее. Сам же человек, попав сюда, не может самостоятельно выбраться.
Это были счастливые дни, потому что мы могли остаться жить там, не боясь ничего. Просто переход в другой, более лучший для нас мир. Но потом они обрели силу, переход стал слишком нестабильный. Сюда стали попадать люди, которые просто уснули. А их тела стали захватывать те, кто уже давно мертв. Нас слишком мало, чтобы мы успевали бывать на Изнанке круглосуточно, по всему городу, защищая жителей от тех, кто живет там. Еще издавна мы пытались договориться с Шаманами, просили их помощи. Не все пошли нам на встречу. Они не понимают всей опасности этой стороны. Для них это — развлечение, игра, удовольствие. Для нас же — работа.
Впрочем, это будет неправдой говорить, что мы попадаем сюда легко, без усилий. Приходится концентрироваться и «искать» место перехода. Этих мест много, они постоянно перемещаются, но мы чуем их, а они — нас. Главное, чтобы в этот момент никто не отвлек. В отличии от Шаманов, которые всегда оказываются на старой заправке, мы оказываемся в различных местах. И в любом из своих проявлений. Либо человек, либо животное. Впрочем, силу от этого и разум мы не теряем, просто сложнее убедить кого-то проснуться — в виде медведя догнать и убедить в безопасности немного трудно.
Редко кто из нас не имеет физического, врожденного «деффекта» в реальной жизни. Даже если кто-то из нас рождается здоровым, это длится не долго. Это словно отпечаток, клеймо. Колясочники, глухонемые, инвалиды без конечностей — вот как мы выглядим для всех, кто нас видит. Согласитесь, мало приятного. Но на Изнанке все меняется, мы становимся обычными, здоровыми людьми. Поэтому нас тянет туда, поэтому мы так трепетно защищаем то место. И именно поэтому многие уходят туда насовсем.
У нас есть еще один дар, кроме того, чтобы помогать людям выбраться наружу. Мы можем провести с собой человека полностью. Иногда на время, а может и навсегда. Был один, который ушел на Изнанку вместе со своей женой, их объявили безвести пропавшими. Мы часто встречаемся с ними здесь, крайне приятная пара: всегда помогают. Да и их гоняют.
Мы рано становимся Ходоками. В возрасте девяти-десяти лет мы впервые переходим на ту сторону. Обычно в желании убежать, спрятаться, найти тихое место. И мы находим его, или оно находит нас. На Изнанке нас быстро обнаруживают другие Ходоки, объясняя все, помогая привыкнуть и осознать. Нас мало и мы предпочитаем держаться как можно ближе к друг другу. Редко кто из Ходоков обретает возможность ходить на Изнанку позже, но и они быстро учатся.
Почему именно мы, а не кто-то другой? Неясно. Изнанка сама выбирает того, кто встанет посреди двух сторон, она же сама может свергнуть вниз. Именно мы считает ее живой, именно мы относимся к ней с уважением. Потому что знаем историю о том, как один из нас потерял способность переходить. Это дар, и это же наше проклятье.

Шаманы

Я всего лишь Шаман, чем бы не травился.
По сравнению с Ходоками нас много, тех, кто перемещается на Изнанку с помощью наркотиков, делая это достаточно часто, чтобы стать либо наркоманом, либо сумасшедшим. Мы делимся на тех, кто получил контроль над своим телом настолько, что может переместиться туда полностью. Как только действие наших смесей заканчивается, мы возвращаемся обратно, в наш мир. Другие же, либо новички, либо недостаточно сильные, «прыгают» только душой. С ними сложнее всего: они должны ждать, когда их вышвырнет обратно, иначе могут застрять там на долгие годы. Все привыкли называть это комой. Им повезет, если их обнаружат Ходоки. Лишь они могут вытолкнуть обратно, ибо нам это без надобности.
Иногда на Изнанке проходит несколько недель, в то время как тут, в реальной жизни — всего пара часов. Мы знаем, что это такое, мы идем к этому осознанно, добиваясь «выброса» всеми способами. Кому как повезет. Одни из нас обладают талантом бывать там чуть ли не каждую неделю, другим везет всего по разу в год, а то и реже. А кто-то бывал там всего один раз за всю жизнь. Но чем чаще «прыгаешь», тем больше хочешь вернуться туда еще.
В последнее время Изнанка стала сильнее. Теперь в нее могут попасть и обычные люди, стоит им только уснуть. Не все, конечно, если вам повезет. Но если мы и Ходоки знаем, что это, то обычные люди — нет. Детишки пускают слух, что в этом городе — единый сон. Одни  считают это просто слишком реалистичными сновидениями. Вторые попросту не верят, ибо никогда не попадали, да и не смогут попасть туда. Третьи...возвращаются не собой.
Мы готовим смеси. Из различных наркотических вещест, алкоголя, каких-то даже безобидных трав. После принятия, обычно, происходит выброс. Из реальности мы пропадаем, оказываясь на другой стороне. Здесь, в этом городе, все могут попасть на Изнанку. Нестабильность перехода, слабая психика или просто воля случая. Как уже говорилось, кого-то случайно туда заносит один раз в жизни, стоит лишь применить наркотик или одну из наших смесей. Они считают это галлюцинациями. Да и как иначе, если на той стороне можно оказаться не совсем собой. Кошкой, псом — еще не самое страшное. Но это временное помутнение. Если мы рядом с этим...существом, то конечно мы поможем ему выбраться обратно, потому что оказаться в теле животного — мало приятного. Только нам сделать это сложнее, чем Ходокам. Лишь втроем-вчетвером. Всего то нужно, что ухватить тень бедняги по сторонам, и заставить его прыгнуть в нее.
Шаманов всегда можно определить среди обычных прыгунов или сновоходцев. Если на утро после большой пьянки кто-то вдруг ляпнет про то, что ему снилась сумасшедшая Эл — он наш. Нас всегда заносит на старую заправку на краю города, рядом с которой ошивается эта больная. Обычное заведение, ничуть не меняющееся на Изнанке, такое же, как в реальности. Да даже Эл там всегда, находится сразу в двух местах. Может именно поэтому это место, будучи  единственным, которое не поддается изменению, и стало нашей остановкой?
У нас давняя вражда с Ходоками. Возможно зависть, возможно просто обида, что мы не можем так же. Они ходят на Изнанку когда захотят, не утруждая себя принимать запрещенные вещества или погружаться в сон. А может раздражает то, что они слишком гордятся тем, что именно они — те, кто может держать под контролем все и всех. Лишь немногие из нас помогают им, охраняя улицы иного города, постоянно выталкивая людей обратно. Защищая их от тех, кто может захватить их тело в реальности. Но другие не видят в этом смысла: к чему утруждать себя работой на той стороне? Лишь один из тридцати случайно забредших на Изнанку остается там навсегда, отдавая свое тело кому-то другому. Да и в это не все верят: просто тот мир слишком прекрасен, чтобы проснувшись, после многих лет жизни, остаться в трезвом уме.
Те из нас, кто перемещается туда полностью, не видит опасности. И разумеется, не могут поверить в то, что она существует для кого-то другого.
Мы бы не смогли назвать точный возраст, когда человек становится Шаманом. Нужно сильнейшее потрясение для психики, чтобы «прыгнуть» на ту сторону. Возрастной разброс поразителен: кто-то впервые оказывается там лет в семь, а кто-то в сорок. Сейчас многие из Шаманов оказываются на той стороне впервые только благодаря алкогольному, или наркотическому опьянению. Но есть и те, истинные из нас, кто попадает на Изнанку случайно, испытав сильные эмоции, выбивающие из колеи. Наверное, их можно считать нашими Лидерами, ведь они больше всего похожи на Ходоков. Вот только и они не могут сказать, когда в следующий раз произойдет прыжок.
Мы никого не заставляем верить в тот мир, никого не тянем стать одним из нас, никому не подсовываем наших смесей, чтобы кто не говорил. И уж тем более не тыкаем носом в то, чтобы к Ходокам не подходили близко. Хотя это и вышло негласным правилом: «Если ты Шаман — не якшайся с Ходоком».
Есть еще одно правило, старинное, рано или поздно всплывающее в голове всех Шаманов. Верить ему или нет — каждый считает по своему. Мы никогда не говорим о нем, это само собой стало запрещенной темой для обсуждения.
«Всякий раз, потакая своим желаниям, теряешь волю и становишься их рабом».

Каннибалы

В Бристоле есть сказка про Ходоков и Шаманов. Кто-то в нее верит, кто-то не слышал вовсе, кто-то рассказывает ее ребенку перед сном. Своего рода, маленькая тайна города, своя личная фантазийная история. И есть еще одна, менее приятная. Это далеко не сказка, так, пугалка во дворах, местная шутка и страшилка на ночь. Их называют «Cannibale». Они те, кто охотится на людей.
Говорят давно, когда только появились первые Ходоки и Шаманы, была создана организация с жутковатым названием Каннибалы. Завистники ли, или те, кто был слишком недоволен жизнью. Они твердили, что несут добро этому миру, спасение от «скверны», ибо Изнанка — проклятие, то, что должно быть закрыто, должно стать запретным. Они выслеживали каким-то образом и Ходоков, и Шаманов, и рисовали на их дверях красные кресты. Честно говоря, этот момент нам всегда напоминал историю про Алибабу и разбойников, но может у создателя этой сказки была слишком скудная фантазия? Во всяком случае, те, у кого на дверях обнаруживался этот знак, в скором времени умирал. И это редко была естественная смерть.
Поговаривали, что на эту организацию работал кто-то из Шаманов, а возможно она полностью состояла из них. Мы же думали, что это были те, кто боялся иной стороны. А так же боялся и за людей. Страшной сказке была привита благородная цель. Роскозни роскознями, но...но в последнее время в городе стало творится нечто совершенно ужасное. Это ведь была просто сказка, в какой момент она вышла со страниц в реальность?
Сначала кто-то случайно заметил на стенах записи, подобно:«Охотничий сезон открыт! Лицензии на отстрел по прейскуранту. Торопитесь, ходячих осталось не так мало.» или «Грядет смена правления: шаманские бубны перестают играть.» Но все решили, что это подростки шутят, смеются, пугают друг друга и себя самих. Когда на дверях появились первые красные кресты всем стало не до шуток. Ладно, еще какое-то время мы отмахивались от всего этого, вдруг кто-то заигрался. А потом на улицах стали обнаруживать трупы. Убийства происходили всегда ночью, и никогда в доме. Они словно были волками, которые охотились по ночам. Их жертвами пали совершенно разные люди: и по статусу, и по возрасту, и по материальному положению.
Забавно, если это слово вообще допустимо в этой ситуации, но на стенах домов, если смотреть под правильным углом и в нужное время суток, чтобы солнечные лучи падали верно, появлялись надписи. Больше похожие на задания. Если не думать о них, то ни в жизнь не заметишь: все-таки, столько ерунды пишут на домах, кто на них вообще смотрит. Но кто-то смотрел, кто-то читал. И самое страшное, что находились те, кто выполнял это. А после на почту этому человеку приходило письмо. С еще одним заданием. Кто знает, сколько уровней требовалось пройти для того, чтобы поверили в твое желание вступить. Но кто-то проходил. И их становилось больше.
Полиция старалась отловить эту...«банду», но так никого и не поймали. А может они сами были ими? Хотя на деле все думали на властей города. Слишком активно заминали эту тему, слишком сложно было об этом хоть что-то услышать. Один человек на тридцать что-то мог знать, и в основном, как уже стало принято в нашем городе, всей информационной паутиной владели подростки. Но кто их слушал? Школьные истории, ничего серьезного.
Нет, кресты не появлялись так часто, как может показаться. Раз в год, а то и реже. Во всяком случае, так было раньше. Когда за последний месяц появилось сразу два креста, в городе принят указ о комендантском часе. После этого, на следующий день, на стене ратуши красными крупными буквами было выведено:
«Cannibale — не дело рук убийц. Cannibale — это мы.»
Нам остается только ждать. И верить, что на утро мы не обнаружим красной отметки на собственной двери.